“Индиана Джонс и колесо судьбы”: рецензия на пятую часть знаменитой франшизы

“Индиана Джонс и колесо судьбы“, бюджет которого составил около 300 миллионов долларов, – интересная демонстрация того, как голливудская студия может спустить почти треть миллиарда баксов на ностальгию по концу 20-го века и сделать это так плохо. Хорошая новость – новая часть не так плоха, как “Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа”. А плохая новость – она не намного лучше.

Даже талисман экрана Фиби Уоллер-Бридж (она же Fleabag), играющая жадную до денег крестницу Инди, Хелену, мало чем может оживить фильм, который хочет быть одновременно вдумчивым исследованием характера стареющего археолога и стремительным повторением его прошлых приключений. Но не делает ни того, ни другого. И если фанфары Джона Уильямса звучат каждые десять секунд, это не значит, что получилось классическое приключение Индианы Джонса. Музыка, на самом деле, настолько перегружена, что в конце концов приобретает качество гвоздей, забитых в доску.

Зловещие признаки этого – во вступительном эпизоде, действие которого происходит в конце Второй мировой войны и в котором участвует “молодой” Индиана Джонс, то есть сорокалетний Харрисон Форд, синтетически регенерирован технологичными компьютерами и нейросетями. Хотя он выглядит в точности как Харрисон Форд, только как Харрисон Форд, которому сделали лоботомию, заменили глаза шариками, а лицо покрыли тонким слоем резины.

Этот Индиана Джонс вскоре начнет борьбу нацистами за волшебное “Копье Лонгина”, пока в ленивой сценарной диверсии, которая намного ниже братских соавторов Джона-Генри и Джеза Баттерворта, он вдруг не решает побороться с теми же нацистами за “Циферблат Архимеда”.

После нескольких фанфар мы переносимся в Нью-Йорк 1969 года, и наступает несколько приятных моментов, способные немного тронуть. Здесь мы встречаем гериатрического Индиану, запечатленного восьмидесятилетней звездой. Сначала в трусах, спящим у телевизора, а затем стонущим о своих “разрушающихся позвонках” и “нечеткой памяти”.

Увы, но такое богатство длится недолго, и режиссер-путешественник Джеймс Мэнголд вскоре проводит нас по уже известным сюжетным линиям. Сначала Джонс ищет сокровища, разделенные на две части (“Рейдеры”), затевает драку в ночном клубе, пытаясь захватить Макгаффин (“Храм судьбы”), и после нескольких лишних остановок наслаждается квазидуховным опытом, который поможет ему задуматься о смертности (“Последний крестовый поход”).

Уоллер-Бридж делает все возможное, чтобы справиться с некачественным материалом и ролью, которая, по сути, является неуклюжей переработкой персонажа Рэя Уинстоуна из “Королевства хрустального черепа” – оба враги, оба обременены игорными долгами, оба приверженцы капитализма. Ей достаются лучшие реплики, например, шутка о зрелой внешности Форда. “Мне нравится шляпа”, – говорит Хелена, когда наш герой впервые надевает классическое одеяние Индианы Джонса. “В ней ты выглядишь как минимум на два года моложе!”

Столь же непонятно решение Хелены во время погони на тук-туке в Танжере оторвать безобидные красные рукава от своей блузки. Кажется, они существуют только как метафорический жест и для того, чтобы что-то заметное шлепнулось на экран, пока играют бесконечные фанфары Уильямса. Эта погоня примечательна тем, что в ней участвует раздражительный бывший парень Хелены Рахим (Алаа Сафи), яростный стереотипный араб с скимитаром, который так зол из-за их разрыва, что собирается обезглавить ее своим мечом. Впрочем, все в порядке. Это 1969 год, и в те времена стереотипов не было.

Погоня также примечательна тем, что это одна из немногих сцен в фильме, которая не была полностью пропитана компьютерными эффектами, а голова Форда не была приделана к телу незадачливого каскадера. В тот момент, когда пуристы экшн-культуры, такие как Том Круз, продолжают отстаивать важность выполнения трюков, становится до странности неприятно просматривать каталог якобы зрелищных драк и погонь, которые в основном черпают свои острые ощущения и драматическую опасность с жесткого диска где-то в Бербанке.

Несмотря на все это, Форд остается на перегрузке харизмы. Даже когда окружающая его машина работает на автопилоте, он привносит свою выветрившуюся серьезность в, возможно, самого значительного своего персонажа. Неизбежно, он и Инди заслуживают большего.